О пользе курения

[0601]

Внеконкурсный фанфик, написанный в подарок церемониймейстеру фикатона по "Хроникам амбера" - Ferry



Можно прочитать здесь: http://www.diary.ru/~Logruss/?comme...;postid=8741920

или - под морем:





Название: О пользе курения

Персонажи: Corwin, Brand

Категория: джен

Рейтинг: G, если ошиблась - поправьте!

Жанр: драма + хэппиенд

Дисклеймер: Все принадлежит Желязны

Саммари: После Битвы Падения Лабиринта Корвин исчез. Где он был и что делал - об этом я и попыталась написать.

Предупреждение: упоминаются пытки, но только те, что в каноне.

Примечания: Написано для Ferry, которая хотела:

- Корвин/Бранд

- слэш

- драма/романс + хэппиенд

- АУ после 5 книги - с выжившим Брандом

P.S. На хороший душевный джен тоже согласна





В фике использованы идеи, высказанные в разное время Brand'ом Bariman'ом и Дейрдре Амберской.



Когда я очнулся, вокруг была непроглядная тьма. Голова раскалывалась – похоже, меня опоили, прежде чем сюда бросить. Я постепенно вспоминал, как очутился здесь… Так. Битва за Лабиринт, наша победа, гибель Брэнда и Дейрдре (воспоминание болью резануло сердце, но я задавил эту боль), выбор Единорогом Рэндома в качестве короля Амбера, наша присяга ему, встреча с сыном и мой долгий рассказ. Потом встреча с его матерью, примирение, начавшееся чудесным ужином… им же и закончившееся, потому что дурманящее зелье содержалось, по-видимому, в пище или напитках…

Шло время, а тьма была по-прежнему. Единорог, почему же так темно? Глаза… мои глаза… Глаза целы. Уже хорошо. Я содрогнулся, вспомнив свое прошлое заточение, и тут же порадовался за себя. Я жив, здоров, меня не пытали, да и голодом, надеюсь, морить не будут. Выберусь. Обману стражника, в крайнем случае, убью. Единственное, что меня беспокоило, это полное отсутствие хоть какого-то света. За долгие часы мои глаза должны были привыкнуть к темноте, и если я по-прежнему ничего не вижу, это означает только одно: света здесь нет вообще. Значит, это подвал, подземелье или пещера. Надеюсь, меня не похоронили заживо?

На ощупь я осторожно обследовал камеру. Неровный каменный пол, такие же стены, само помещение было неправильной формы. Очень сухо. Высеченная в скале пещера? И только в одном месте я наткнулся на гладкую металлическую поверхность. Дверь? Я попытался найти замочную скважину. Не смог. Цельный, без ущербинок, металлический прямоугольник. И все же я не сомневался, что это дверь. А раз есть дверь, то она должна когда-нибудь открыться. Если меня собираются как-то кормить и поить, дверь обязательно будут открывать – я не нашел никаких окошек или отверстий, через которые можно было бы подавать пищу и питье (отверстие в полу диаметром меньше фута в дальнем от двери углу я счел отхожим местом, для подачи пищи оно явно не годилось). А если меня бросили сюда и благополучно забыли? Тогда надо как-то эту дверь открыть. И я обязательно это сделаю. Несколько дней у меня есть. Вот только перестанет так мучительно болеть голова…

Я провалился в сон.

Когда я проснулся (или очнулся), я продолжил обследовать место своего заключения. В центре камеры оказался поднос (ого!), на котором обнаружились глубокая тарелка с варевом, мелкая с неким подобием каши, хлеб, сыр, кувшин с водой, ложка и чашка без ручки, по форме напоминающая пиалу. Голодом меня морить не будут, это хорошо. Плохо то, что я не заметил, как поднос появился. Пока спал, дверь камеры открывали. И я это пропустил… Кроме того, я не был уверен, что мне не подсыпали снотворное в пищу. А в воду? Я налил в чашку воды, отпил. Вода как вода, без привкуса чего-то постороннего. Но это ничего не значило. В мире, где чародеев – на десяток дюжина – убрать подозрительный привкус пара пустяков. Не почувствовал же я ничего странного, ужиная у Дары…

Ну что ж… ограничим трапезу хлебом и сыром, содержимое тарелок – в отхожее место, а дальше посмотрим.

Поев, я продолжил исследовать камеру. Меня поразили две вещи: абсолютная сухость помещения и полное отсутствие в ней хотя бы мелких камешков. Если камеру вырубали в скале, камень крошился на пол. Предположим, строители были настолько аккуратны, что все убрали за собой. Но стены, пол, потолок должны были крошиться просто от времени, а этого не наблюдалось. Ни камней, ни песка, ни даже пыли… Похоже, камера была создана недавно.

Пока я занимался исследованиями, произошло одно событие, которого я в темноте сразу и не заметил. Поднос со всем содержимым исчез. Я обыскал все. Подноса не было. Я не верил своим рукам. Ушам, впрочем, тоже перестал верить. Это что же: кто-то открыл дверь, проник в камеру, забрал поднос, вышел, закрыл дверь, и все это абсолютно бесшумно? Посуда не звякнула, посетитель не споткнулся на неровном полу, не наткнулся на меня в темноте? Хотя происшествие приводило к важному открытию: за дверью точно такая же тьма. Иначе я бы хоть что-то увидел. Или… или своим глазам я тоже не должен доверять…

Я не сразу заметил, что тяжело дышу и дрожу. Что же происходит… Мне надо как-то выбраться, а я не могу доверять ни одному из органов чувств. Думаю, что прошли всего сутки, ну максимум, двое, как я здесь… И я уже начал сомневаться в том, что когда-нибудь окажусь на свободе своими силами. Глаза не видели, уши слышали, но далеко не все, вкусовым ощущениям я не верил, учуять запах усыпляющего или одуряющего газа я тоже вряд ли смогу (а если смогу, куда денусь?), осязание… есть подозрение, что тоже подводит. Что остается? Здравый смысл? Я горько усмехнулся. Если я отсюда когда-нибудь выберусь, это произойдет нескоро, и рассудка я к тому времени уже давно лишусь.

Шли дни. Я не знал, сколько времени провел в темноте. Пища и питье продолжали появляться как по волшебству, бесшумно и мгновенно. Так же бесшумно исчезала пустая посуда.

Чтобы не потерять форму и чем-то заняться, я делал физические упражнения; чтобы не потерять себя, я вслух декламировал стихи и сочинял новые, пересказывал сам себе прочитанные когда-либо романы или рассказывал себе свою собственную биографию. И все же… Сенсорный голод давал себя знать. Тишина, тьма и одиночество давили на меня и сводили с ума. Я понимал, что вот-вот начну бредить, и до галлюцинаций недалеко. Как мог, я оттягивал этот момент, но знал, что рано или поздно он наступит.

И однажды я услышал короткий тихий смешок. Он был похож на смех Дворкина; в первый момент я даже подумал, что это Дворкин, отчаянно надеясь, что старик выручит меня и в этот раз. Но, увы, я быстро понял свою ошибку. Звук напоминал смех моего брата – Брэнда, - а ведь он погиб на моих глазах...

«Вот оно и началось, - подумал я. – Слуховая галлюцинация».

- Так ты принял меня за Дворкина? - хихикнул плод моего воображения, читая мои мысли и подтверждая мои худшие догадки. – Неудивительно. Я считался истинным внуком своего деда. Также как и ты считаешься истинным сыном своего отца.

Это было правдой. Брэнд был лучшим учеником Дворкина. К сожалению, он унаследовал от деда не только его таланты, но и его безумие.

- Так значит, по-твоему, я безумен? Ты даже не представляешь, как ты близок к истине! – смех и голос Брэнда раздавались уже из другого угла камеры. – Впрочем, та же судьба ждет и тебя, братец! Долгое пребывание во Дворах Хаоса пагубно сказывается на рассудке амберита. Ты будешь отчаянно сопротивляться, но, в конце концов, обессилишь и сдашься.

Легкий звук шагов. Шуршание одежды.

- А ты выглядишь хуже, чем в нашу последнюю встречу. Давно сидишь в заточении? Хотя можешь не отвечать, и так ясно, что давно.

- Сгинь, а? – попросил я.

Снова смешок.

- Не переживай, скоро сгину.

Некоторое время стояла тишина.

- Ну, вот и все, - вновь услышал я знакомый голос, - я выяснил все, что хотел. Прощай, братец! Или ты хочешь, чтобы я снова тебя навестил?

- Нет, не хочу! – ответил я. – Отправляйся в Бездну, куда тебя отправил Кейн, и не тревожь меня больше.

Гомерический хохот потряс камеру.

- А знаешь, - заявил он, отсмеявшись, - я, пожалуй, буду тебя навещать. В Бездне, - тут он усмехнулся, - скучно, а у тебя тут какое-никакое, а развлечение. Бывай, брат! До встречи!

Наступила тишина. Надолго ли, я не знал. Но подозревал, что в ближайшем будущем стоит ожидать нашествия родственников, как живых, так и мертвых. Моего настроения это не улучшило, поскольку уменьшало шансы на спасение.

Вновь потянулись дни. К моему удивлению, без галлюцинаций. Ответа на загадку о появлении и исчезновении посуды я так и не нашел, и вообще перестал обращать на это внимание, воспринимая как должное. Отравить или опоить меня никто не пытался – и на том спасибо. Я по-прежнему, как мог, поддерживал физическую форму, по-прежнему рассказывал сам себе истории и сочинял стихи.

После одной декламации свежесочиненного стихотворения раздалось осторожное покашливание, а затем знакомый голос произнес:

- Это из твоего нового? Браво! Мне нравится. Как нравится и то, что ты все еще сопротивляешься. Мне будет грустно, если однажды я обнаружу своего брата совершенно невменяемым. Первый признак уже есть: ты разговариваешь сам с собой. Не то, чтобы мне было тебя жаль, просто не хочется терять тебя как собеседника.

- Это снова ты! – с легким разочарованием произнес я.

- Ну, я же обещал, что вернусь. Я помню, что это против твоей воли. Но мне так захотелось. Запрети мне, если сможешь!

В этом-то и была проблема: запретить я не мог. Я не умел бороться с галлюцинациями.

- Хочешь, дам совет? – предложил он.

Я решил не отвечать.

- Как хочешь, конечно, - сказал он после паузы. - И все-таки я дам тебе совет. Не воюй с призраками. Бессмысленное занятие.

Больше я ничего не услышал.

Второе пришествие умершего брата выбил меня из душевного равновесия больше, чем первое. Тогда я еще надеялся, что визит Брэнда не повторится. Но, увы, стало ясно, что он вернется еще не один раз. Кроме того, была неприятна сама мысль, что кто-то – пусть и галлюцинация – меня подслушивает. Что делать: рассказывать истории мысленно? Но плоду моего воображения уж точно известны мои мысли, он неоднократно это демонстрировал.

Я решил ничего не менять в своем распорядке. Будь что будет. И следующее появление воображаемого Брэнда не заставило себя долго ждать.

На этот раз я тренировался. Делал выпады, отрабатывал знакомые приемы, отражал атаки несуществующего противника.

- Все-таки ты сильно сдал, - раздался голос. – Думаю, теперь я победил бы тебя не только в магическом поединке, но и в обычной дуэли. Несмотря на то, что ты гораздо лучший фехтовальщик, чем я.

Я продолжил тренировку.

И вдруг: яркая вспышка света. Резкая боль ударила по глазам. Потекли слезы, я зажмурился, инстинктивно закрыл глаза руками и так же инстинктивно отвернулся.

- Ого! – в негромком голосе слышалось легкое удивление. – Я подозревал, что тебе будет нехорошо, но чтоб настолько…

Боль утихла. Я рискнул открыть глаза, потом осторожно убрал руки от лица. Прямо передо мной было по-прежнему темно, зато справа, слева и вверху неподвижно застыли маленькие искорки. Я замер. Впервые я видел стены своей камеры. Темное пятно передо мной – очевидно, моя тень, а позади меня… Позади меня находился слабый источник света. Кроме того, до моих ноздрей отчетливо доносился запах табачного дыма.

Я не видел света несколько месяцев (или уже лет? Я не знал…). И столько же не курил. Трудно было решить, по чему же я соскучился больше…

Я медленно повернулся на источник света и запаха.

Брэнд стоял, небрежно прислонясь к стене, курил сигарету и спокойно на меня смотрел. Левый глаз закрывала повязка, как и во время нашей последней встречи. Я удивился тому, сколько можно разглядеть при свете сигареты, а потом снова вспомнил, что Брэнд мертв, и стоящий передо мной человек не может быть Брэндом. Да и человеком быть никак не может… Болезнь – а я уже не сомневался, что это болезнь – явно прогрессировала. До сих пор я страдал лишь слуховыми галлюцинациями, теперь к ним добавились зрительные, а запах табака дополнял картину, делая ее еще реальнее.

Плод моего больного воображения усмехнулся.

- Могу дать тебе сигарету. Даже уже прикуренную.

- Не надо, - хрипло ответил я.

- Ну, не надо, так не надо, - легко согласился он. - Хотя я вижу, что ты хочешь курить.

Я хотел… Но добавлять ко всему комплексу ощущений еще и осязательные… А если я попробую закурить, добавятся и вкусовые – я почему-то в этом не сомневался…

- Корвин, - в его голосе послышалась легкая жалость, - а я ведь еще в прошлый раз давал тебе этот совет. Не воюй с призраками.

Он бросил наполовину докуренную сигарету на пол и стремительно вышел из моей камеры. Прямо сквозь дверь, как будто та была раскрыта нараспашку. Сигарета погасла одновременно с его исчезновением. Как я и говорил: галлюцинация. Призрак. Но какой реальный…

Через несколько недель он вновь появился. Вошел сквозь дверь, с уже зажженной сигаретой в правой руке. Я в это время сидел, прислонившись спиной к стене, - отдыхал после физических упражнений.

- Я решил закурить перед тем как войти, - сообщил он мне как ни в чем не бывало. – Кажется, свет зажигалки слишком ярок для тебя.

- Спасибо за заботу, - сквозь зубы процедил я. – Хотя было бы лучше, если бы ты был последователен в своей заботливости и навсегда избавил меня от своих визитов.

- Да, в последние дни моей жизни мы не слишком ладили, - согласился он. – Но с тех пор как я умер, - он едва заметно усмехнулся, - многое изменилось. Совсем скоро ты будешь умолять меня, чтобы я навещал тебя почаще.

- Не думаю.

- Думать – слишком утомительное занятие для тебя, - снова согласился он. - И все же я надеюсь, что сегодня ты сделаешь последнее усилие, соединишь все детали мозаики воедино и, наконец, узришь свет истины, - говоря все это, он дирижировал себе сигаретой. - Я подкинул тебе загадку, которую ты мог давно разгадать. Но ты ленишься, братец. Хотя, возможно, долгое сидение в темноте влияет на умственные способности. И все же постарайся, осталось совсем чуть-чуть, - он сделал затяжку и медленно выпустил дым в мою сторону. Оскорбительный жест, между прочим.

- Что, по-твоему, я должен понять? – с вызовом спросил я.

- Ну, нет, - протянул он. – Я не намерен тебе подсказывать. Сам думай. Если тебе удобнее делать это в одиночестве, могу подождать за дверью.

- Сделай такое одолжение, - попросил я.

Он пожал плечами и вышел. Как и в прошлый раз, сквозь дверь. Вновь наступила темнота. Я постарался, как мне посоветовали, соединить вместе кусочки мозаики. Вспомнил все, что произошло. Потом обшарил пол в поисках одной маленькой вещицы. Если она на месте, то это значит… А она была на месте. Там, куда ее и бросили. Докуренная до половины сигарета. Я тщательно ее ощупал, проверяя собственные ощущения. И запах от нее исходил такой, какой положено. Может это быть сложной галлюцинацией? Может. Могу я принимать желаемое за действительное? Если вспомнить, сколько я не курил – вполне. Будем считать, что с сигаретой мы закончили, и перейдем к Брэнду. Желал ли я его увидеть? Признаемся честно: в самую последнюю очередь. А ожидал ли? Учитывая, что я считал его умершим, тоже нет. Подведем итог. Я вполне реально ощущаю и то, что очень хочу ощущать, и то, что активно не хочу. По отдельности это может быть сложной галлюцинацией. А вместе может? Может. Но для этого мне требуется провести в заточении намного больше времени, чем я уже провел. Вывод: мой рассудок все еще в полном порядке, а мой посетитель…

- Входи, Брэнд, - я выпрямился и сделал приглашающий жест. – Вот уж не думал, что когда-нибудь еще в своей жизни я скажу тебе это, но я чертовски рад видеть тебя живым, брат! – добавил я, глядя на фигуру возникшего перед дверью Брэнда. Между указательным и средним пальцами его левой руки были зажаты уже две зажженные сигареты. Одну из них он тут же взял правой рукой и протянул мне.

- Ты ее заслужил, Корвин! И от себя скажу, что тоже рад тебе. Роль живого мертвеца поначалу забавляла меня, но быстро надоела, - он улыбался и, как мне показалось, довольно искренне.

Я благодарно принял от него сигарету и с наслаждением затянулся.

- Ты жив. Не знаю, каким дьяволом ты являешься и каким демонам вручил свою судьбу, что даже сама Бездна Хаоса тебя отвергла, но ты жив. Боюсь спрашивать, как ты выбрался оттуда.

- Это не моя заслуга, Корвин. Сам бы я никогда оттуда не выбрался. Мне помогли.

Он сел на пол, прислонившись к стене, и хлопнул ладонью по полу, приглашая сесть рядом с ним. Я послушно сел на предложенное место.

- Расскажешь? – спросил я после небольшой паузы.

- Расскажу, - кивнул он. - Не думаю, что это секрет. Но сначала… Темновато тут у тебя. Как насчет того, чтобы сделать твое узилище посветлее? И немного выпить за встречу?

- Это не в моих силах.

- Зато вполне в моих, - заявил он, извлекая откуда-то из воздуха маленький подсвечник с тремя тонкими свечами (их свет был для меня почти нестерпимо ярок), а затем бутылку и два бокала.

- Как ты это делаешь? И как проходишь сквозь закрытую дверь?

- У тебя все равно так не получится, - он пожал плечами. – Иначе ты бы давно разнообразил свой стол, и вообще был бы далеко отсюда.

- Ты прав, Брэнд.

Он разлил вино по бокалам, и мы выпили. Сорт вина был незнаком, но само вино было превосходным.

Мои глаза привыкли к свету, и я, наконец, разглядел его. Я помнил, что он носил мои цвета, когда был не в настроении или когда что-то ему не удавалось. Сегодня он именно так и выглядел: одет в черное с головы до ног, опоясан изящным серебряным поясом, на шее серебряная цепочка. Левый глаз закрывала повязка. Я же выглядел полным оборванцем: заросший, грязный, в лохмотьях. Он, казалось, не замечал этого контраста. А может, его это забавляло.

- Ты обещал рассказать мне небольшую историю, - напомнил я. – О том, как ты выбрался.

- Как я и говорил, моей заслуги в этом нет, - ответил он, разлив оставшееся вино по бокалам и пригубив свой. - Кейн оказался метким стрелком: каждая из застрявших во мне стрел была смертельной. Даже если бы я не оступился и не упал с обрыва, я прожил бы всего несколько минут. И это несмотря на то, что Талисман продлил бы мне жизнь.

- Талисман может и продлить жизнь, и ускорить смерть. Зависит от того, как долго ты его носишь и насколько на него настроен, - произнес я.

- Я знаю. Неужели ты думаешь, что я не постарался узнать о нем все, что можно, прежде чем стал за ним охотиться?

- Я тебя перебил… Продолжай.

Он кивнул.

- Итак, я оступился и упал. Падал долго. Хотя это ощущение можно списать и на полученные раны, и на действие Талисмана. Собственно, Талисман и стал моим спасением.

- Гмм?

- Он понадобился Единорогу. Единорог сняла с меня Талисман. А меня бросать не стала – Она не такая.

Я вспомнил Единорога, поднимающуюся из Бездны с Талисманом на шее и кивнул: всё сходилось.

- Снять с меня Талисман было непросто: мешали братские стрелы. Их надо было вытащить из меня или сломать у основания. Иначе не получалось. Не знаю, что Она там сделала, но очнулся я в госпитале. Отражение было очень похоже на Землю. А может, это была Земля, просто я оказался в стране, в которой до сих пор не был. За мной неплохо ухаживали, но языка персонала я не знал. Когда меня подлечили, и я смог передвигаться, я покинул и госпиталь, и Отражение.

- Ты забыл кое о чем рассказать.

- О чем?

- Дейрдре… Ты утащил ее с собой в Бездну. И меня интересует ее судьба.

Он ответил не сразу. Медленно допил вино и отставил бокал в сторону. Я ждал, находясь между отчаянием и надеждой.

- Прости, Корвин. Я ничего не знаю о ее судьбе.

- Как же так?

- Я умирал! – с вызовом произнес он. – Был бы на ее месте столб, я схватился бы за него. Но подвернулась Дейрдре. А пока падал, я ее выпустил. Куда она исчезла, я не знаю. В тот момент мне было все равно. Может быть, Единорог успела позаботиться и о ней. А может быть, нет… - он взглянул на меня. – Понимаю, что ты бы предпочел сейчас видеть ее на моем месте. Но выжил я, а не она.

- Ладно… Ты видел кого-нибудь из наших после спасения?

- Шутишь? Я же для всех предатель.

- А ты предатель?

- В своих глазах я не предатель. Но для наших братьев и сестер – да, предатель. Думаю, для тебя тоже.

- Значит, ты скрываешься.

- Когда тебя считают покойником, это не требует усилий, - он улыбнулся. – А ты мне только что доказал, что наоборот, усилий потребует убедить окружающих, что я жив.

Я решился.

- Брэнд, вытащи меня отсюда, - попросил я. - Пожалуйста.

Его благодушие как рукой сняло. Лицо стало жестким, а в здоровом правом глазу загорелся знакомый безумный огонек.

- Я не стану этого делать, Корвин!

- Клянусь, что сохраню твою тайну! – сделал я еще одну попытку.

Он ухмыльнулся.

- Это не то, чем меня можно подкупить. Мало ли кто тебе померещился в темноте.

- Я уже поклялся, Брэнд.

- Этого мало. Ты слишком дешево хочешь купить свою свободу.

- Хорошо, - сдался я. - Изложи свои условия.

Он дерзко тряхнул рыжей шевелюрой:

- А их не будет. Меня все устраивает. Я вполне удовлетворен тем, что ты сидишь в полной темноте и одиночестве, и я твой единственный посетитель.

Я развел руками.

- Брэнд, я не понимаю.

- Тут нечего понимать. Я мщу тебе. И мщу тем, кому ты дорог, потому что они давно перестали тебя искать. Представляешь, какая ирония: меня не ищут, потому что считают, что я в Бездне Хаоса, считай: в аду. А тебя не ищут, потому что верят в красивую легенду о том, что ты прошел свой Лабиринт и ушел в другую, несомненно, прекрасную, вселенную, считай, в рай. А на самом деле мы оба сейчас сидим тут.

Он захохотал. А мне было не до смеха. Ускользал очередной шанс на спасение. Возможно, последний шанс.

- Брэнд, пока ты не ушел… Я очень хочу знать одну вещь. Объясни, за что именно ты мстишь мне, - попросил я, когда он отсмеялся. - За то, что я объявил на тебя охоту? Но ты собирался уничтожить Амбер, а с ним и весь наш мир, и мы не могли этого допустить.

- И за это тоже, Корвин. И за то, что ты отказался присоединиться ко мне, когда я тебе это предлагал, – а ведь ты единственный, кому я предлагал это всерьез. Но все это не главная причина…

Он замолчал, уставившись на огонь свечей… Я сделал то же самое.

- Корвин, некоторое время назад я умолял тебя спасти меня, обещая за это все, что угодно. В нашей семье не принято просить, тем более, умолять. Все очень горды, недоверчивы, привыкли справляться своими силами. И если кто-то кого-то умоляет – значит, он в беде, из которой самостоятельно ему никак не выбраться.

Я понял, к чему он клонит.

- Ты о том случае, когда я связался с тобой по Козырю, а ты…

- Да, я именно о нем.

- Контакт прервался. А где ты находишься, я не успел понять.

- Я потерял сознание.

- В конце концов, мы же тебя спасли. Не все прошло гладко, но… сам понимаешь…

- За тот случай я ни к кому не в претензии: вы не могли отвечать за Фиону и предвидеть ее действия. Просто… Вспомни, сколько времени прошло между моей просьбой и ее выполнением.

- Лет пять… По счету Амбера, конечно.

Он кивнул:

- Верно.

- Брэнд, из этих пяти лет я сам почти четыре года был узником Эрика. Я был слеп, и даже себе не мог помочь…

- Но пока ты был зрячим, ты мог повторить попытку и спасти меня. Ты мог сделать несколько попыток… Ты мог рассказать Джерарду, что я в беде. Ты мог сказать Бенедикту – знаю, что он меня недолюбливает, но в беспомощном состоянии он бы меня не оставил. У тебя было много возможностей.

- Ты знаешь, что Рэндом попытался тебе помочь и не смог? Хотя он сумел добраться до Башни и даже убил охранявшую ее тварь. А потом ему самому пришлось спасаться бегством…

- Так это его голос я слышал? А я думал: померещилось… Кто бы мог подумать…

- Вот у него точно не было второго шанса тебе помочь. Второй шанс выпал, когда мы предприняли коллективные усилия по вытаскиванию тебя из беды.

Он поморщился.

- Корвин, не заговаривай мне зубы. И не уводи разговор от главной темы. Да, согласен, что мы все одновременно были под арестом: что ты, что я, что Рэндом. Только вот условия содержания были разные.

Я кивнул:

- Рэндом по сравнению с нами был счастливчиком…

Он как-то нехорошо улыбнулся.

- Ты тоже. По сравнению со мной.

- Черт тебя подери, Брэнд! – рассердился я. - Мне выжгли глаза, а потом бросили в подземелье Колвира и продержали там четыре года! Продержали бы и дольше, если бы я не сбежал!

Он пожал плечами:

- Так я и говорю: счастливчик!

Он смотрел на меня в упор и ухмылялся. Я понял, чего он добивается, и опустил глаза…

- Тебя пытали… Сколько это продолжалось? Рассказывай.

- Ты иногда поразительно туп, Корвин! Но ты исправляешься… Разумеется, меня пытали. Сестричке нужно было узнать от меня одну из тайн мироздания… Я знал эту тайну, а вот она нет… И я не мог поделиться тайной с сестрой – она бы тут же меня убила, как только выведала ее у меня. Так что свою жизнь я крепко держал за собственными зубами… которых периодически лишался, но они вырастали вновь!

Могу рассказать тебе об обычном распорядке дня заключенного Брэнда Амберского. Утром, после пробуждения – завтрак… Хотя, нет, перед завтраком полагаются некоторые процедуры: утренний туалет, умывание. Так вот: сначала была пытка, а потом завтрак. Правда, завтракать мне не хотелось, обедать тоже, и что-то похожее на аппетит просыпалось только к ужину. Я ужинал, а через некоторое время меня снова пытали. Когда палачи утомлялись, уже наступала ночь, меня отпускали и не трогали до утра… Я засыпал… и мне снились кошмары… Утром все повторялось… так продолжалось много лет… Я не знаю, сколько – потерял счет времени. Если учесть, что в Амбере прошло пять лет, а в том Отражении, где я находился, время течет в несколько раз быстрее… Сколько времени я там провел? Двадцать лет? Тридцать? Или сорок?

Впрочем, иногда выпадали периоды в неделю-две, вплоть до месяца, когда меня не трогали. Но полностью прийти в себя мне не давали.

Я все время регенерировал: приходилось восстанавливать то срезанный или сожженный кусок кожи, то раздробленный палец, то отсеченное ухо, то выбитый глаз, то сращивать сломанную кость… О банальных избиениях я уже и не говорю… Со мной не церемонились…

Брэнд замолчал. А я во всех подробностях вспомнил тот козырной контакт: я как раз застал одну из пыток. Пожалуй, этим объяснялось все: и его безумие, и его желание отомстить всей семье без разбору. Мне не хотелось думать, в какое чудовище превратился бы я сам, выпади такое на мою долю.

- Когда вы начали операцию по извлечению меня из Башни, - продолжил он, - я очень обрадовался, ощутив при контакте Джерарда, Рэндома, тебя… Я был рад и сестрам, но, обнаружив среди них Фиону, понял, что мне крышка. У меня еще был шанс успеть сказать вам, что ее надо опасаться, но она меня опередила. Я был слишком слаб, и явно не боец в дуэли воль при козырном контакте, и при первой же ее атаке потерял сознание. А дальнейшее ты знаешь…

- Почему ты не сбежал из Башни? Ты же можешь перемещаться без Козыря…

- Полагаешь, я не мечтал о побеге? Башня экранировала большую часть магии, а я был еще в кандалах, Корвин. И я не мог переместиться вместе с кандалами – цепи были вмонтированы в стены, и очень крепко вмонтированы. Я был слишком слаб, чтобы вырвать их… А если бы я переместился, мои конечности остались бы там, в Башне… Конечно, я бы регенерировал, но… Сколько времени бы это заняло? Да и любящие брат с сестрой нашли бы меня быстро… И я был бы беспомощен перед ними… Никто не способен без рук ни сражаться, ни применять магию… Поэтому я оставался там и терпел.

Свечи почти догорели. Брэнд передал мне сигарету и прикурил сам от огонька свечи. Я сделал то же самое. И понял, что когда мы докурим, он поднимется и уйдет. Я хотел в последний раз повторить свою просьбу, но он меня опередил.

- Теперь ты понимаешь, почему я не стану тебя спасать? Пока ты тут сидишь, я чувствую себя хоть немного отомщенным.

Я счел за лучшее сменить тему.

- Ты еще придешь?

Он ухмыльнулся:

- Говорил же я тебе, что ты будешь меня умолять навещать тебя почаще!

- Это не просьба. Просто вопрос.

- Прозвучало как просьба…

- Так придешь или нет? Ты не ответил.

- Посмотрим.

Из трех свечей горела уже только одна. Брэнд сделал почти неуловимый жест, заставив исчезнуть пустую бутылку и оба бокала, затем поднялся на ноги, взял подсвечник и двинулся к выходу. Перед самой дверью он оглянулся, подмигнул здоровым глазом и вышел. Естественно, сквозь дверь. А я снова остался в темноте, тишине и одиночестве…

Следующий визит Брэнда состоялся через несколько месяцев. Я уже начал сомневаться в реальности нашей предыдущей встречи. Но он пришел. За время его отсутствия я многое передумал. У меня скопилось бесчисленное количество вопросов к нему. Черт возьми, я даже не знал, существует ли Амбер, и если да, то в каком виде? И все же я не собирался задавать ему прямых вопросов, надеясь, что постепенно он мне сам обо всем расскажет.

Брэнд явился со знакомым подсвечником в руках, поставил его на середину камеры, ухмыляясь, подождал, пока я привыкну к свету. Потом бросил на пол целую пачку свечей и вручил мне блок сигарет и кремниевую зажигалку.

- Ты необычайно щедр сегодня. Почему?

- Просто я не знаю, когда приду в следующий раз.

- Ты и в этот раз не слишком торопился.

- У меня были неотложные дела.

Одет он был как в прошлый раз, только повязки на лице уже не было.

- Как твой глаз?

- Зажил. И даже зрение возвращается. Уже есть светоощущение.

- Поздравляю.

- Спасибо.

Он снова извлек откуда-то бутылку вина и два бокала. Потом появился поднос с закусками.

- Сегодня какой-то праздник? – спросил я, наблюдая за его манипуляциями.

- Не уверен, что именно сегодня, но отпраздновать стоит.

Я не знал, как к этому относиться. То, что для него было праздником, для меня могло таковым и не являться, даже наоборот.

- Просвети меня.

- Охотно. Когда твой сын вступает во взрослую жизнь, это стоит отпраздновать, как ты думаешь?

- У тебя есть сын? – изумился я.

- Угу, - кивнул он. – Кстати, законный наследник, в отличие от твоего ублюдка Мерлина.

Сюрприз следовал за сюрпризом. Я решил не обращать внимания на оскорбление.

- Ты еще и женат? И давно?

Он усмехнулся.

- Давно, недавно – какая разница? Как можно сравнивать время, текущее в каждом Отражении по-своему? Но чтобы ты мог сориентироваться, скажу: я женился первым из всей нашей многочисленной семейки. И первым обзавелся законным потомком.

Представить Брэнда в роли любящего мужа и заботливого отца я никак не мог. Потом вспомнил, что мой брат был неисправимым романтиком и решил, что в один из затянувшихся периодов его романтизма какая-нибудь красотка вполне могла его окрутить…

- Почему мы ничего не знали об этом?

- Семья делает человека уязвимым, братец! Любимая жена… Детишки, особенно пока они маленькие… Удобный объект для шантажа! Достаточная причина, чтобы держать брак в тайне?

- Вполне… - согласился я. - Надеюсь, ты счастлив в браке?

Он расхохотался:

- Моя жена – настоящая змея! Ее укус смертелен! И это чистая правда! И при этом она меня любит.

- Где ты нашел такое чудови… эээ… сокровище?

- В доме твоей любовницы Дары. Она держит отличный серпентарий! Да и сама по себе змея та еще…

Я отпустил непристойную шутку. Он засмеялся.

- Так за что мы пьем, Брэнд? Неужели твой сын прошел Лабиринт?

- С этим ты опоздал, Корвин. Я провел Ринальдо через Лабиринт, когда тот еще был подростком. Конечно, было рисковано… Но это было накануне перемен, я не знал, чем все закончится и позаботился о мальчике, как мог. Он выдержал испытание.

Я уставился на Брэнда. Что-то не сходилось.

- Не напрягай мозги, Корвин, они у тебя слабые... Разумеется, я не мог привести сына в Амбер или Ребму, провести там через Лабиринт и сохранить это событие в тайне. Он прошел Лабиринт в Тир-на Ногхте. Да, опасно, знаю. Но мы, как могли, подстраховались.

- Хммм… Так за что мы пьем?

- За то, что мой сын вырос. И отомстил за меня.

Я осторожно отставил бокал в сторону.

- Кому… отомстил?

- Кейну, - радостно проинформировал он меня.

- Кейн убит??!

- Да! - это было произнесено с гордостью.

- Что-то мне расхотелось пить…

- Можешь не пить, а я, пожалуй, выпью. Хотя если этот повод тебе не нравится, можешь выпить за своего сына.

- А с ним что? Ты его где-то видел? Что-то о нем знаешь?

- Знаю только то, что твой Мерлин лучший друг моего Ринальдо. Разве это не стоит бокала вина, братец?

- Пожалуй… - я молча опустошил бокал. А Брэнд пригубил свой и пустился в сентиментальные воспоминания о своем сыне…

Я слушал вполуха и думал о Мерлине. Наши с Брэндом сыновья унаследовали нашу дружбу. Суждено ли им унаследовать и нашу вражду? Ведь у нас с Брэндом осталось много невыясненных вопросов. Разрешим ли мы их сами или оставим расхлебывать сыновьям?

Я не сразу заметил, что Брэнд уже ничего не рассказывает, а внимательно на меня смотрит. Его бокал был пуст, как и мой.

- Ты хотел знать о причинах нашей вражды, - медленно начал он. – Проще всего было бы списать на банальную зависть младшего брата к старшему. Не буду притворяться – это тоже присутствует. Но эта причина давно перестала быть главной…

В одно из последних моих посещений Тир-на Ногхта я хотел узнать о своей судьбе. Я получил нужные знаки, но как бы я их ни истолковывал, все равно выходило, что мне суждено преобразовать этот мир, тебе – всячески мешать мне в этом, а миру – деградировать и погибнуть, если он не будет преобразован.

- Ты уверен, что правильно истолковывал знаки? – осторожно спросил я.

- То, что у меня получалось, вполне согласовывалось с тем, чему меня учил Дворкин. Я – его избранник. Но главное, что я избранник древних Сил, существовавших задолго до него.

- Отец посадил Дворкина под замок и сделал избранником меня.

Брэнд кивнул:

- Я знаю. Но отец погиб… Ирония в том, Корвин, что ты избранник тех же самых Сил, что и я. Но у нас с тобой разные роли и задачи. Я много думал над этим.

Он сделал паузу, разливая оставшееся вино по опустевшим бокалам. Я ждал.

- Ты старше меня, Корвин. И ты – владелец серебряного клинка, клинка Ночи. Как хочешь, - развел он руками, - но твое предназначение – расчистить путь для меня, владельца золотого клинка, клинка Дня. Так было задумано изначально…

- Кем задумано?

- Нашими отцом и дедом… Наше с тобой сотрудничество, как и наше соперничество – продолжение их отношений и их замыслов… А может быть, даже их замыслы – это игры более древних Сил… Сначала все шло как надо. С пути к трону были устранены дети Цимнеи, а Эрик был изначально поражен в правах. Первым стал ты. Это было правильно. А потом все пошло не так… Когда после ссоры с Эриком ты исчез, мы все тебя искали и, клянусь, я искал ничуть не меньше других. Ты был мне нужен, Корвин, очень нужен. Я искал тебя, странствовал по довольно экзотическим местам и учился. Возвращался ненадолго домой, выслушивал новости, следил за настроениями в семье и вновь отправлялся в странствия, забираясь все дальше и дальше на юг. Во время одного из таких путешествий я и женился. А в одно из возвращений домой побывал в Тир-на Ногхте. После этого я продолжил тебя искать, но уже с другой целью.

- Чтобы убить меня…

- Да. Но ты оказался на редкость удачливым и живучим… К тому времени как ты очухался и начал борьбу за трон Амбера, пытаясь отнять его у Эрика, я уже давно играл в более серьезную игру и по более высоким ставкам. Я четко знал, что нужно делать, и не собирался отступать. Я сложил мозаику из знаний, полученных от Дворкина, знаний, добытых мной во время посещений Дворов Хаоса и знаний, извлеченных из манускриптов различных Отражений. Когда Блейз и Фиона предложили мне вступить в их союз, я согласился, понимая, что он может быть мне полезен, но был готов разорвать отношения в любую минуту. А дальше события завертелись… Дворкин, которого все больше и больше беспокоило состояние Амбера, - а наша цитадель Порядка постепенно ветшала и развиваться не собиралась, - заявил отцу, что собирается обновить Лабиринт и Амбер. Обновление предполагало полное уничтожение Лабиринта и создание его заново. Отец счел это мероприятие слишком опасным и заточил его. Вот тут-то и подвернулся случай проверить идеи Дворкина на практике, а заодно и попытаться устранить отца. Когда-то Дворкину было интересно – тогда еще чисто теоретически, - в каком поколении кровь его потомков все еще способна влиять на Лабиринт. Идеальным объектом для эксперимента был Мартин. Он был представителем четвертого поколения, считая от Дворкина. Самого дальнего на тот момент. Мать умерла, отец его судьбой не интересовался, из Ребмы он исчез много лет назад – значит, ребманские родственники хватятся нескоро. Я уже говорил тебе, что мы тянули жребий, чтобы решить, кому из нас совершить это небольшое жертвоприношение. Правда, не сказал, что мне было интересно лично провести эксперимент, так что исход жребия был предрешен заранее. Я не хотел убивать Мартина, просто посмотреть, что произойдет, а добровольно он бы не согласился.

- И ты воспользовался доверчивостью мальчишки…

- А что мне оставалось, Корвин? Не на Ринальдо же проверять…

- Действительно…

- В общем, Лабиринт был поврежден, отец был вынужден искать возможность его отремонтировать, а мы подготовили ловушку, в которую он и попал… Я собирался продолжить эксперименты с Лабиринтом, но тут к тебе начала возвращаться память, пришлось взять этот процесс под контроль. А потом уже Фиона, догадавшаяся, что я с ней не вполне откровенен, заманила меня в свою ловушку и посадила в Башню… Как и отца, ее страшило полное уничтожение Лабиринта, поэтому она и не церемонилась со мной… Что касается Блейза, то его, как следующего после тебя претендента на трон, вполне устраивал существующий Амбер…

- Ничего себе раскладец, - присвистнул я. – Неудивительно, что родня тебя боится… Слушай, а зачем ты мне всё это рассказываешь?

- Затем чтобы ты понял, какую глупость совершил, нарисовав новый Лабиринт и не стерев при этом старый…

- Но ты же сам мне сказал, что отец потерпел неудачу, пытаясь восстановить Лабиринт! – воскликнул я. – Я подозревал, что ты меня обманываешь, но какое-то рациональное зерно в твоих рассуждениях было.

- Отцу действительно не удалось восстановить его до конца. А из-за твоего вмешательства мы имеем старый поврежденный Лабиринт и твой новый, которые не слишком-то дружат… Мир из-за этого нестабилен, бури между Отражениями прокатываются все чаще, и…

- Кажется, ты сам собирался создать новый Лабиринт, не позаботившись о старом, - перебил я его.

- Я бы позаботился. После того как ты помог бы мне настроиться на Талисман. Собственно, я собирался уничтожить оба Лабиринта – и наш старый, и твой. Если бы ты принял тогда мое предложение, все было бы правильно: ты помог бы мне настроиться на Талисман, а я бы создал Лабиринт. Расчистка пути для меня, помнишь? Но ты все испортил, поступив по-своему.

- Я слышал, что именно ты предлагал Бенедикту. Ты врал.

- Ему – да. Но с тобой я был честен. Настолько, насколько вообще было можно в тот момент. Я действительно предлагал тебе тогда сотрудничать со мной.

Он замолчал. Заменил свечи в подсвечнике, медленно допил вино… А мне очень не хотелось задавать ему этот вопрос, но я не мог его не задать…

- Брэнд, ты по-прежнему хочешь стереть Лабиринты?

Он лукаво улыбнулся:

- Почему ты думаешь, что я уже не сделал этого?

- Потому что ты сидишь здесь и разглагольствуешь об этом. Если бы ты это уже сделал, тебе было бы не до меня.

- Пожалуй, ты прав. Мне хватит тут рассиживать, и пора действовать, - он поднялся на ноги.

- Стой! Ты мне не ответил.

- А что я могу тебе ответить, Корвин? Мир нестабилен. С этим надо что-то делать. Если не я, то кто-то другой обязательно найдет способ вмешаться и вмешается. Или…

- Или?

- Или очень скоро произойдет катастрофа.

- Последний вопрос, Брэнд… Я не буду спрашивать, кого из семьи ты наметил в качестве жертвы для уничтожения старого Лабиринта.

- Да любой подойдет, - перебил он. – За что я ценю своих родственников, так это за то, что каждый из них является резервуаром ценнейшей субстанции, необходимой для уничтожения обветшатшего мира…

- …Но мой Лабиринт, полагаю, может стереть только моя кровь, - продолжил я.

- О, вот тут не переживай! У меня есть еще один кандидат…

- Мерлина не трогай, - сквозь зубы процедил я.

- Да он сам щедро готов поделиться кровью со всеми, кто у него попросит, - усмехнулся Брэнд. - Совсем недавно только этим и занимался… Да жив, он, жив. И здоров. Мы же с тобой совсем недавно за него пили.

- Брэнд, если я приму твою сторону… Ты вытащишь меня отсюда?

- Если примешь… Но ты же не принял! А мне уже пора.

- Предположим – только предположим, - что я прямо сейчас дам тебе обещание, что сам сотру свой Лабиринт?

- Поговорим об этом в следующий раз, братец! Я вернусь нескоро, но вернусь обязательно. А ты пока подумай обо всем, о чем мы говорили. До встречи! – и он быстро покинул мою камеру.

Впервые после его ухода я остался не в полной темноте. Я постарался обуздать эмоции и подвести итог. Амбер – старый, дорогой мне Амбер – существует. Отражения, по всей видимости, тоже. Гроза не уничтожила их. Мои родственники – за исключением Кейна – живы. Брэнд по-прежнему лелеет планы по уничтожению – ну, хорошо-хорошо, по обновлению – существующего мира, но пока что скрывается. Вот интересно, почему он не перешел к активным действиям? Ведь прошел уже не один год с момента его первого визита ко мне… Вывод был только один: что-то (или кто-то) активно ему мешает. Я мысленно благословил неведомую мне Силу (или существо) и пожелал дальнейших успехов в обуздании моего безумного братца.

С другой стороны… Совсем уж нагло врать Брэнд не станет. Не в его характере. Он перенесет акценты, будет разглагольствовать о важности какого-то пустяка, скрывая при этом действительно важную вещь, о многом просто умолчит, – но абсолютного вранья я от него никогда не слышал. Значит, надо отнестись ко всему, что он мне сказал, как к ребусу, который требует разгадки. И если я преуспею, я, пожалуй, найду способ одолеть братца.

Когда он говорил о нестабильности мира, он, скорее всего, говорил правду. Мой Лабиринт как третий центр мира действительно мог вносить разлад. Возникли ли вокруг него его собственные Отражения? Есть ли в них жители? Стереть свой Лабиринт я всегда успею, но сначала надо выяснить, как обстоят дела. А узнать это, сидя в камере, я не мог…

Говоря о нашем с ним избранничестве, он мог принимать желаемое за действительное, а мог сказать и чистую правду. Логично же: день следует за ночью, золото ценнее серебра… Мой клинок ковался при свете полной Луны на скальных ступенях, ведущих в Тир-на Ногхт, это я знал. А его клинок? Об этом я тоже знал: в лучах полдневного солнца, рядом с Лабиринтом. Ну и где у нас Лабиринт, на который падали бы солнечные лучи? А такой у нас только один: самый первый, в истинном Амбере, мой собственный не в счет, его тогда не существовало…

Значит… Тебе действительно предстояло великое будущее, брат! Но, во имя неведомых богов, что же ты с ним сделал!..

Ну что ж… Раз уж получилось, что судьба мира неразрывно связана со мной и с ним… И раз нам предстоит соперничать… Я не собираюсь уходить со сцены. Пока я жив, я буду играть в эту игру. Я не стану расчищать путь для тебя, Брэнд. Я буду поступать так, как сочту нужным. Если хочешь, присоединись ко мне – или отступи!

Дворкин считал уничтожение Лабиринта единственным выходом. Я даже готов согласиться с ним, что это выход, но единственный ли? Может, стоит поискать другой? Отец, лучше других осведомленный об истинном положении дел, не был согласен с Дворкином. Почему? Наверно, он что-то знал, на что-то надеялся или во что-то верил? Я сделаю все, чтобы выяснить это.

Да, дорогой брат, я подумаю над всем, что ты мне сказал, но еще больше – над тем, что ты так отчаянно пытаешься от меня скрыть. А тебе ведь есть, что скрывать, правда?

Благодарю за свечи и сигареты. Так приятно размышлять над судьбами мира и бренностью всего сущего, воскурив ароматную травку и глядя при этом на живой огонь…